Любовь — не чудо

Лиля Град — психолог, который каждый день встречается с невыдуманной болью разных людей. Как выбраться из разрушительных жизненных сценариев? Насколько важно и необходимо счастье? Что делать с отсутствием любви? Жизнь нередко «заслуживает иронии, а не слез» — но она стоит того, чтобы ее любить.

Любовь — не чудо. Чудо — Гарри Поттер со своей волшебной палочкой. Красивая неправда. Любовь — самое обыкновенное из всего человеческого. Вопрос — что из человеческого еще не выброшено на помойку, не растоптано, не измарано, не обесценено.

Знаете, все лучшее, что мне довелось видеть в своей жизни, строилось на любви. Годы, проведенные в личной терапии с онкологическими больными, позволяют мне признать, что чаще всего выздоравливают, уходят с территории недуга те, кого я называю генераторами любви. Это люди, не начавшие ненавидеть жизнь за ее беспощадность к ним, а продолжающие любить каждый свой новый день. Это люди, продолжающие находить нежность для своих близких. И это люди, которых ждали.

Ждали с той же самой способностью рождать любовь, взращивать, делиться ею. Именно любовь не превращает никакие отношения в застенки, в диктатуру контроля и недоверчивости, в агрессивные соревнования. Именно любовь бережет те семьи, в которых нет никаких войн за власть и никто никого не превращает в штатную жертву своих амбиций. Именно любовь приводит нас к диалогу, к справедливости, к верности, к состраданию, к необходимости расти эмоционально, к потребности беречь друг друга. Если нет всего этого или нет никакого желания этому учиться, то нет и любви. Вот простая правда, которую так страшно признавать иным из нас. Страшнее, чем отыскивать виноватых или театрально разыгрывать несуществующие чувства.

Любовь — не чудо. Это опция, ждущая нашей активации, а не сигнала Вселенной. Это наш осознанный взрослый человеческий выбор — жить или в любви, или в морозильной камере разочарований.

Это прямое отображение того, чем мы себя наполнили. Потому что любовь намного шире происходящего между двоими людьми. Только она исцеляет нашу уязвимость.

***

У близости одно направление — вверх. Все истории про то, как все красиво начиналось, а потом некрасиво обрушилось, — не о любви. О потреблении ее авансов, которые не отработали. Почему? Потому что в красивое начало вкладываться не надо. Это и есть аванс любви, в котором все мы прекрасны и притягательны своей неузнанностью, тайной, эротической новизной. На этом держится страсть, быстрое утоление одинокого голода, иллюзия отношений. Как поесть на вокзале: когда особо не выбираешь и вгрызаешься в горячий гамбургер, который в первый момент кажется восхитительным, а потом появляется сытость и неизбежное разочарование от неполноценности полученного.

Любовь же всегда стремится к близости. А что такое близость, если не бережное узнавание?

Узнавание, которое неизбежно идет вверх, потому что человек — пусть и маленькая, но Вселенная, и узнать его полностью невозможно, на это уходят годы.

Да, любовь содержит и свою дозу необъяснимого, потому что мы никогда до конца не поймем, почему именно этот человек, а не другой. Но все остальное — это те дороги, которые мы осознанно прокладываем друг к другу. Вот почему любовь, протянувшаяся во времени, — это очень зрелое чувство.

Нужно очень многое иметь внутри себя, чтобы терпеливо и бережно принимать своего избранника.

Чтобы не играть с ним в дешевые игры. Чтобы не иметь потребности при малейшем разочаровании отправляться на поиски кого-то другого. Чтобы решать возникшие проблемы в диалоге, а не в чужой постели. Чтобы брать свою долю ответственности за происходящее. Чтобы понимать простую вещь: даже взаимному удовольствию надо учиться, а не думать, будто все само получится. Чтобы доверять, а не контролировать. Чтобы не додумывать в удобную для себя сторону, а уметь слышать.

Понимаете, даже то самое знаменитое умение молча понимать друг друга — это только итог очень долгих и умных разговоров, а не «магия любви».

А для этого тоже нужна зрелость.

Нескончаемые поиски идеального человека или нескончаемые же попытки поломать под себя уже имеющегося рядом — это не проблема отсутствия «настоящих мужчин и настоящих женщин», а проблема тех, кто хочет остаться ребенком за чужой счет.

Знаю как практик, что наибольшая склонность к изменам и к неумению конкретизировать свой выбор присуща, парадоксально, не самым «сексуально одаренным», а хроническим носителям эмоциональных памперсов, у которых всегда «игрушки скучные».

Когда ты любишь человека и вкладываешься в близость с ним, получая на это полноценный отклик, то с каждым годом любишь его все сильнее и глубже. И вы никогда не превращаетесь в едва терпящих друг друга соседей, которым просто деться некуда из бытового совместного болота. Я знаю и вижу такую любовь. Хотя обесценить ее неверием куда как легче, чем создать…

***

Люди, которые нас не любят, необходимы нам для того, чтобы мы запоздало выучили урок о том, что без взаимности нельзя.

Вернее, можно, но будет холодно, жалко, больно…

Чтобы мы перестали соотносить недосягаемость и равнодушие притягательных для нас людей с невольной черствостью наших бедных на эмоции родителей, об которых мы стучались своей непонятливой детской душой и пытались угодить, принося им картинки, застилая постели и убирая игрушки. И скупое их и редкое одобрение казалось высшей наградой, ради которой нам не жаль было ничего и которую мы по сей день пытаемся повторить, стоя на обочинах уже чужих жизней.

Чтобы мы утратили иллюзию о том, что нас, хороших, светлых, добрых, нельзя не любить. Можно. Можно просто не войти в чужую зону восприятия — или войти, но оказаться не у дел. Можно принести много, но так и остаться у порога со своими дарами.

Не потому что мы плохие, а потому что ждали не нас. Имели полное право. Как и мы, собственно.

Чтобы мы поняли, как это прекрасно, когда люди стремятся друг к другу, когда они друг другу рады, когда ни одному из них не надо ничего выпрашивать и доказывать.

И как нелепо думать, будто любовь может соединить нас с людьми, которые дают нам только один опыт — отсутствия в нашей жизни и невпускания в свою.

Без взаимности нельзя. Не только в любви.

Вообще во всем, что происходит между нами в этом мире. Взаимность — тот критерий, который формирует здоровое окружение, а ее отсутствие — критерий, который на низшем уровне приводит к ущербным играм во врагов, а на высшем — дает понимание, что мы не лучше и не хуже друг друга, просто остаемся чужими и соприкасаться нам ни к чему.

А если вдруг мы ловим себя на том, что люди интересны нам лишь до мгновения их завоевания, то дело совсем не в людях, а в том, что мы самих себя способны положительно воспринимать лишь в состоянии победы. И относимся мы к себе по принципу плохих родителей, у которых ты хороший только тогда, когда пятерку получил. Стоит ли оно того?

Быть может, лучшее, на что мы способны, дается нам лишь тогда, когда мы поднимаемся до взаимности, а не опускаемся до невротических страданий?

***

Если обойтись без несомненно красивых сказок о предназначенности друг другу и если решиться вырасти из мифов о любви в качестве волшебства, где все происходит само собой, то окажется вдруг, что все лучшее, случающееся между нами, держится на осознанном или неосознанном эмоциональном внимании. Что это такое? Это способность заботиться о близких людях не только на чисто бытовом уровне, который на самом деле вторичен и перекрывает больше чисто житейские потребности, но и на первичном — эмоциональном.

Потребность понимать состояние любимого человека, ребенка, друга, любого другого неизменно сопряжена со стабильным вниманием к ним. Потому что это и есть любовь.

Замечать актуальные эмоции — те, которые прямо сейчас, знать как сложившиеся, так и новые реакции на них, заменить собственнический контроль на эмпатичное наблюдение, настроиться на диалог, соответствующий ситуации, выстроить подходящую линию поведения, обрести устойчивую близость…

В общем, учиться чувствовать живого человека, а не придумывать несуществующего.

И честно отказаться от тщеславия верить в то, что ты знаешь человека как облупленного, только потому, что принял за знание свое сложившееся о нем субъективное мнение.

Заморочно? Вполне возможно. Но не думаю, что более заморочно, чем выматывать друг друга бесконечной попыткой выяснить отношения, прямыми трансляциями токсичных обид, запредельной придирчивостью, детским желанием верить, что тот, кто любит, догадается, телепатически считает наши неозвученные запросы, оправдает все наши ожидания и ежедневно будет делать лишь то, чего мы хотим.

Я не раскрываю никаких сакральных секретов и не играю в манипулятивные маркетинговые игры из низкопробного разряда «узнай 7 способов сделать человека твоим». Нет таких способов, кроме психологического и физического насилия в виде манипуляций, абьюза, запугивания. Но даже это делает человека не «твоим», а порабощенным тобой.

Эмоциональное внимание не может быть искусственным, запущенным только для того, чтобы получить желаемого человека в свою легкоуправляемую собственность. Это исключительно добровольная потребность. И, увы, не дающая никаких гарантий.

Просто тот, кому вы важны точно так же, как и он вам, испытает огромную благодарность — за то, что вы даете себе труд его узнать, почувствовать, помочь. И устремится ответить тем же. А тот, кому вы безразличны, останется невосприимчивым к вашим дарам. Отыщите в себе силы признать это за сигнал к отступлению, а не наоборот.

Быть в любви — значит быть в тонкой зоне взаимной эмоциональной слышимости. Ничто не сравнится с этим. И ничто не сымитирует.

***

Недавно пять часов подряд разговаривала с мужчиной, который записался ко мне на час. Обо всем говорили. Но привести хочу лишь один его монолог, который до сих пор не оставляет меня.

«С первой женой мы были до свадьбы знакомы четыре года. Все было сложно, как сейчас говорят. Мы оказались очень разными. Я спокойный, замкнутый. Она — взрывная, загоралась при конфликтах, прямо жила ими. Кто-то сказал ей, что скандалы укрепляют отношения. Переубедить ее я не смог. Но поженились. Все стало еще хуже.

Она говорила, что надо работать над отношениями. Мы работали. Брали обязательства, пытались соблюдать поставленные друг другу условия, срывались. Потом все начиналось заново. Раза три порывался уйти, но все вокруг стыдили, убеждая, что над отношениями надо работать.

Оставался. Опять работали. Опять брали обязательства. Опять срывались. Решили венчаться по чьему-то совету, батюшка на беседе велел работать над отношениями. Повенчались, начали работать.

Попритворяемся месяц — станем обычными, вот и вся работа.

Но не сдавались. Ругались, мирились, работали.

Я ловил себя на измотанности, ненависти, обиде. Устал сам от себя. От нее. Но все говорили — работайте над отношениями. Не ленитесь. И все продолжалось. Девять лет продолжалось.

А однажды в метро напротив меня села женщина.

Мы десять минут смотрели друг на друга, а потом вышли на одной станции.

Вместе двенадцать лет. Хотите верьте, хотите нет, но не поссорились ни разу. Не было повода.

И мы никогда не работали над отношениями. Я убью любого, кто скажет мне, что над ними надо работать. Надо просто жить с тем, кого ты любишь».

А от себя добавлю, что старая истина — все, что должно получиться, получается сразу — редко опровергает себя.

Я тоже наблюдала немало историй, в которых люди десятилетиями изматывали друг друга, пытаясь работать над отношениями. И дело не в том, что над отношениями не надо работать. Дело в том, что чаще всего работать пытаются там, где нет никаких отношений — есть мучительная борьба за власть или не менее мучительная попытка заставить себя любить. И работать здесь бесполезно.

***

Всю осень я работала с семидесятилетней Людмилой Юрьевной, помогая ей преодолеть сильную глоссофобию (боязнь публичных выступлений). Женщине было очень непросто справиться со своим многолетним страхом. Но еще больше ей хотелось прочесть стихи, написанные на юбилей мужа.

Муж Людмилы Юрьевны в это время тайно занимался с личным тренером для того, чтобы жена увидела его без костыля, на который он опирался последние шесть лет после тяжелого перелома шейки бедра.

Моя пациентка Люба полгода провела под капельницами мучительной химиотерапии. И каждый раз, когда я приезжала к ней в клинику, то заставала рядом ее парня — Серегу. Наголо бритый, прихватывая брови, чтобы не отличаться от любимой, он рисовал веселые карикатуры на темы их будущих путешествий и каждый час обтирал изможденное тело девушки чистыми полотенцами.

Петя, мой друг, шесть лет назад похоронил жену.

И шесть лет понимает, что умереть может человек, а любовь — нет. И там, где любовь жива, человеку не требуются замены. Диалог ведется. Жизнь продолжается. Сердце не мерзнет.

Мария Николаевна — моя соседка по даче. Со своим нынешним мужем Николаем Евгеньевичем она соединилась всего четыре года назад. А любили друг друга они на сорок лет дольше. Но, но, но…

Не важно, сколько «но», — важно, что, глядя сейчас на юный свет, льющийся из их глаз, на их негромкую нежность друг к другу, на ненавязчивую заботу, я верю в существование той любви, в которую мало теперь кто верит.

Маленький Лешка, мой пациент, каждое утро кладет в портфель одноклассницы Вали крошечного голубя, слепленного из белой глины, или цветок герани, сорванный у мамы на кухне. А Валя, так же незаметно, кладет в его рюкзак свой пирожок с брусникой, сбереженный от завтрака.

Никто из них не отмечал, а то и не знал про День всех влюбленных. Да и День супружеской верности, где в пример нам ставят отношения, начавшиеся с шантажа, тоже не является для них знаковым.

Знаете почему? Все просто: любящим такие дни не нужны. Потому что они каждый день стремятся сделать друг для друга что-то хорошее. Это их потребность. Потребность в любви — не соблюдение стандартных традиций, а необходимость знать, что твоему самому дорогому человеку тепло, светло и радостно. Потребность видеть его, слышать, чувствовать. Потребность отдавать, а не брать. Потребность улучшать его жизнь, а не наполнять проблемами.

Каждый по-своему понимает, проявляет и осознает чувство любви. Но есть что-то, что объединяет нас всех: перед подлинной любовью, а не ее искусственными заменителями, мы все равны.

И мы все беззащитны.

Я не против праздников, чествующих Любовь. Я против, когда одним-единственным праздником ее пытаются обесценить. Берегите друг друга. И будьте друг у друга.

***

Однажды ты сядешь на берегу моря и будешь любоваться своей памятью. Срок боли истекает тогда, когда ты отказываешься владеть даже ею, понимаешь? Когда жизнь шепчет на ухо твоей недогадливости, что ничего на самом деле у тебя не отняла.

Потому что твое — это не то, что ты оставляешь себе, как вещь, купленную в магазине. Не то, что просто присваиваешь себе по кажущемуся праву любви. Не то, что всегда можешь держать в своих руках, иметь в зоне доступа, в возможности прикоснуться.

Твое — это то, с чем ты соединил свою любовь. То, что щедро одарил нежностью. То, чем отогрелся, чем наполнился, чем обнял свою душу. Это твои чувства. Если все так, то кому под силу изъять у тебя их, скажи? Вечность забирает только упаковку. Остальное ей не по силам.

Выйти из боли потери — отказаться от собственности на то, чего больше не держат твои руки. Выйти из боли неполученной любви — отказаться от желания завладеть другим человеком, оставляя при себе свои лучшие чувства, чтобы прожить их. Выйти из боли хронического недовольства жизнью — отказаться думать, что жизнь должна быть у тебя на посылках, как пленная золотая рыбка.

Я думаю, что счастья вокруг было бы значительно больше, если бы мы не пытались, как мелкие собственники, складывать все, от любимых людей до красивый вещей, в свой заплечный мешок и назначать себя хозяевами. Потому что счастье — это не владеть. Счастье — чувствовать, хранить бережно впечатления.

Однажды нам стоит сесть на берег моря, чтобы понять: все, что мы любим, с нами. Не покупайте счастья за свои жертвы.

***

Свою долгую категоричность я утратила с тех пор, как поняла, что у абсолютно всего на свете есть другая сторона.

Вот простой пример. Когда я спрашиваю людей о самом желаемом в отношениях, то неизменно, в первой же тройке перечисленного, слышу про надежность. Да, все мы хотим, чтобы нас не подводили, не втыкали ножей в спину, не предавали. И надежные люди этого не делают, потому что они надежны. Они оказываются рядом в любых обстоятельствах, они великодушны к недостаткам, они не выискивают кого получше, они прощают, они держат слово. В общем, они берут ответственность за отношения, в которые вошли, и всегда встают на сторону своих избранников. И это было бы прекрасно, если не отыскивались бы люди, для которых надежность близких превратилась в зеленый свет для их набирающей обороты вседозволенности.

Во что это превращалось? Вот в это: я разрушаю твой мир и вытаптываю твою территорию, но ты надежен, а значит, остаешься со мной. Я знаю, что причиняю тебе боль, и это получается у меня не случайно, а вполне себе осознанно, и уже хронически, но ты надежен, а значит, стерпишь еще.

Я не могу отказать себе ни в каких удовольствиях и предаю тебя за твоей спиной, но ты надежен, а значит, будешь снисходителен к моим слабостям. Я ничего не делаю, чтобы справиться со своей эмоциональной распущенностью, и раз за разом унижаю и опустошаю тебя, но ты надежен, а значит, мне достаточно сделать вид, что ничего не было, или буркнуть дежурное «прости», и ты будешь молчать и оправдывать меня. Я не нахожу времени, чтобы узнать, чем ты дышишь, чтобы помочь тебе в твоих трудностях, чтобы побыть с тобой, но ты надежен, а значит, будешь рад даже случайным крохам моего внимания. Я ничего не вкладываю в наши отношения, но изрядно требую с тебя, считая тебя своей собственностью, но ты надежен, а значит, так и останешься моей собственностью, и мне не придется менять что-то…

Много-много раз, друзья мои, я наблюдала, как прекрасные, умные, верные, добрые люди становились прямыми заложниками своей надежности, разрушаясь рядом с теми, для кого она была просто удобным разрешением ничего не делать в отношениях и откровенно паразитировать на чужом благородстве.

И вот именно этих прекрасных, умных, верных и добрых людей я искренне прошу: научитесь изымать свою надежность из цепких лапок тех, для кого она ничего не стоит и кто не спешит перекрыть ее своей. Это не предательство. Это здравый смысл. И это психологически здравый выбор себя. Вы ничего не должны людям, которые считают себя главной ценностью отношений, а вас — обслуживающим персоналом этой сомнительной ценности. Надежность, как и любовь, не может быть односторонней. И чудесна она лишь тогда, когда вы оба надежны друг для друга. Под любыми снегопадами судьбы.

Из книги «Танцуйте свою жизнь.
Психологические эссе о том, как вернуть себе себя»