«Отец Гавриил пришел!»
Воспоминания о святом из книги «Без Христа всё — ничто»
Впервые старца Гавриила я увидела в старом малом соборе Пресвятой Троицы в Тбилиси, примерно в 1985 году. Помню, свечница радостно воскликнула:
— Отец Гавриил пришел!
Я повернулась и увидела странно одетого священнослужителя — он не походил на других батюшек. В руках он держал посох, словно был с долгого пути; на голову надета странная шапочка, похожая на чепчик новорожденного, с «ушками»; лицо у него сияло, и все, кто к нему подходил, с любовью получали благословение. Вот и всё.
Следующая встреча ждала меня в Самтавро зимой 1988 или 1989 года. Ее детали я уже не помню — это случилось через два или три месяца после нашего прихода в монастырь, — и она была неожиданной. Снова прозвучали слова:
— Отец Гавриил пришел!
Но тогда мне уже объяснили, что это был монах, и не просто монах, а большой подвижник, юродивый, имеющий дар пророчества. В 12 лет он ушел из дома и с тех пор служит Богу. Помню, тогда своим появлением он принес нам большую радость.
Это был пожилой монах среднего роста и весьма приятного вида. Уже одна его внешность порождала странное чувство то ли интереса, то ли почтения. Казалось, что встреча с ним сулила нечто новое и хорошее. Если же его взгляд пересекался с твоим, он словно притягивал к себе. Его глаза сверкали таким огоньком, а на лице играла такая улыбка, что между вами сразу устанавливалась какая-то связь. А когда он обращался к тебе лично и заговаривал, то всё — ты окончательно становился его «добычей».
Таким вошел в мое сознание старец Гавриил, таким я приняла его и уверовала в его святость, и таким он остался для меня до времени.
Каким был старец Гавриил?
Нас часто спрашивают: каким был старец Гавриил? Найти ответ на этот вопрос так же сложно, как и постараться словами выразить, что такое смирение.
Отец Гавриил был олицетворением смирения. Можно попытаться перечислить факты: что он сказал, как поступил, — и это составило бы новый патерик, но старец Гавриил и безо всяких фактов, без слов и поступков, уже сам по себе был смирением. Вся его внешность выражала кротость. Когда он не юродствовал, то был совершенно неприметным. Можно было пройти мимо и не заметить его. А когда заметишь, поражаешься тому, как он сидел, стоял, ходил. Вся его сущность была пронизана, пропитана смирением. В полной мере это невозможно передать словами. Слава Богу за то, что образ отца Гавриила до сих пор четко стоит у меня перед глазами, и сегодня я могу хоть немного восстановить то, на что я смотрела, но не видела, слышала, но не могла услышать.
Я рассказала про внешность. А если заглянуть в глаза, сразу же чувствовалась исходящая из них сила, которая не пугала, а, наоборот, успокаивала и наполняла надеждой. Таких выразительных, глубоких, бездонных глаз, такого смиренного взгляда я не встречала ни у одного человека на свете. Когда он говорил, охватывало чувство, что этот человек прибыл из далеких веков, из какого-то другого мира. Но удивительнее всего было то, что он всегда оставался незаметным. Внезапно исчезал, куда-то девался, его нигде не было видно, но потом выяснялось, что он никуда не ушел, был там же, неподалеку от своей башни, или где-то рядом с тобой.
Как мы знаем, отец Гавриил был одарен многосторонне: видел прошлое, будущее и настоящее, мог читать помыслы людей, был богоносный, исцелял больных и совершал много чудес. Но мне кажется, его величайшим даром было смирение, оно переполняло все его тело. Тем удивительнее был контраст: отец Гавриил мог так кричать, что вокруг всё сотрясалось, мог устроить в монастыре грандиозный скандал и переполох, но спустя секунду словно перевоплощался, «уменьшался на глазах», так что можно было его вообще не заметить, даже находясь рядом. Наверное, это и есть то самое евангельское смирение сердца, о котором говорит Спаситель: «Научитеся от Меня, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11: 29). Видимо, старец дословно, досконально усвоил эту заповедь и исполнил ее.
Что еще сразу бросалось в глаза, так это его любовь. Отец Гавриил был человеком, безгранично любящим Бога и людей. Точнее, он сам был любовью. Вся его жизнь была любовью и служением ближним. Я даже задавалась вопросом: «Отец Гавриил любил ближних, как самого себя или еще больше?»
Он не раз говорил: после смерти я останусь нетленным. Все, кто запомнил эти слова, наверное, были разочарованы в день обретения его мощей: в могиле покоились лишь кости. Но отец Гавриил не был бы отцом Гавриилом, если бы его слова не сбылись. Произошло чудо: в этом святом скелете, оказывается, скрывалось нетленное сердце. На самом деле старец Гавриил и был сам одним большим сердцем.
Это было сердце, всю жизнь горевшее любовью к Богу; сердце, в котором не оставалось ничего своего — оно полностью принадлежало Господу; сердце, которое непрерывно билось для ближнего… разве возможно, чтобы истлело сердце, в котором пребывал Сам Христос?
Сегодня святое сердце отца Гавриила покоится в его раке, как немой свидетель того, что смерти нет. Оно как будто бьется, как и раньше, горит любовью к Богу и к ближнему и вновь взывает: «Истина — в бессмертии души!»
