Учитель, где Ты живешь? Погружаемся в контекст евангельских событий
«Дом Иисуса» — увлекательное богословие для всех, кто хочет знать больше о жизни Христа
Волшебное слово «контекст» открывает любые двери. Вот и Священному Писанию без него никак. В какой среде проповедовал Иисус? Кем были его современники? Что из себя представлял Израиль тех лет? В каких условиях апостолы писали Новый Завет и каким культурным и историческим бэкграундом они обладали? Знание ответов на эти вопросы поможет раскрыть новые грани, смыслы и измерения знакомых строк Писания.
«Дом Иисуса» — популярное богословие от священника Леонида Грилихеса, которое при всей своей глубине и многослойности читается на одном дыхании. Вопрос за вопросом, строчка за строчкой, книга погружает нас в глубь времен, перенося на машине времени на пыльные площади Иерусалима и в первые еврейские школы по изучению Торы. На шумные городские рынки и в тенистые сады Земли обетованной. И порой так сложно возвращаться!
Делимся ответами на несколько вопросов из книги.
Каким был Иерусалим времен Христа?
«Город великого Царя» (см. Пс. 47) не был мегаполисом своего времени, его население пульсировало. Постоянное население составляло порядка 80 тысяч, но когда «бесчисленные группы мужчин из несчетного множества городов, некоторые по земле, некоторые по морю, с востока и с запада, с севера и с юга, прибывали в Храм на праздник», то в нем могло собираться до миллиона человек. А это значит, что на время праздников относительно небольшой город превращался в самое обитаемое и многолюдное место не только Римской империи, но, вероятно, всего тогдашнего мира.
Иерусалим не мог вместить всех прибывавших на праздники, паломники располагались на ипподроме, в палаточных лагерях, которые устраивались за стенами города, а также в окрестных селениях. Иисус со Своими последователями останавливался в Вифании, в пятнадцати стадиях (более двух километров) к северо-востоку от Иерусалима.
Сегодня, когда мы читаем поучения и притчи Иисуса, мы мало задумываемся о том, что изначально они прозвучали среди шума этой вселенской толчеи. Мы привыкли, что эти слова уже сотни лет пользуются особым вниманием, и не задумываемся, что когда-то им приходилось бороться за слушателей.
Отсюда яркие образы, сравнения и аллегории. Иногда неожиданные. Иногда парадоксальные. Нередко откликающиеся недоумением. Способные привести в изумление и восторг.
То есть особая образность евангельских притч имеет стратегическое значение и призвана акцентировать внимание слушателей?
Да, именно это обеспечивало конкурентоспособность проповеди в условиях, когда публичные прения, диспуты, толки на площадях и у врат привлекали всеобщее внимание и собирали толпы любознательных слушателей.
Не будем забывать о двух вещах. Во-первых, иудаизм I века неоднороден, он представлен разными течениями. Даже сегодня, посещая Иерусалим, мы поражаемся многообразию еврейских традиций. Это сразу заметно благодаря разным одеяниям, которыми пестрит Святой Город. Помножьте все это как минимум на четыре, и мы получим Иерусалим Иисуса.
А почему на четыре?
Иосиф Флавий упоминает четыре «философские школы», из которых уцелела лишь одна фарисейско-раввинистическая. Вероятно, в то время нам было бы сложнее различить фарисеев, саддукеев, ессеев по их одежде, но разлет в головах имел гораздо больший размах. И каждая школа сражается за умы, то есть пытается утвердить свое учение как можно шире и привлечь на свою сторону как можно больше адептов.
Кроме этого, надо иметь в виду, что Иудея I века находится на пике своей интеллектуальной активности. Она является самой школьной и самой грамотной частью Римской империи. Здесь была создана уникальная на то время система начального образования.
Значит, во времена Иисуса уже существовала система всеобщего образования?
Да, но с двумя оговорками. При значительном масштабе все же остается не совсем ясно, в какой мере оно было всеобщим и обязательным. И второе: это образование не надо понимать по образцу сегодняшней школы, по аналогии с нашим временем. Еврейское образование той эпохи определялось знанием Книги — Торы и, шире, Писания, то есть книг, которые были кодифицированы и успели приобрести статус священных. Первоначально образование осуществлялось в семье. Преимущественно на отце лежала обязанность обучать своего сына.
Начало школьной системы обычно связывают с именем Шимона бен Шетаха, брата царицы Саломеи. Он был одним из глав Синедриона, сменившего Герусию и Великое собрание. После смерти царя Яная (76 год до Р. Х.) Шимон бен Шетах провел ряд реформ, направленных на «восстановление власти Торы», в частности, он постановил, «что дети будут ходить в школу».
Об авторе:
Протоиерей Леонид Грилихес (род. 1961) – библеист, доцент Московской духовной академии, преподавал также в ПСТГУ (1994–1998) и МГУ имени Ломоносова (1998–2012). Автор монографий, статей, библейских и святоотеческих переводов, учебников древнееврейского и библейско-арамейского языков. С 2012 года служит в храме-памятнике св. Иова Многострадального Западноевропейской епархии РПЦЗ в Брюсселе.
