О жизни после жизни и смысле слова «чаять»

380 р

Имея опыт встречи с жизнью после жизни и желая передать особенность отношения из настоящего к неведомому и грядущему, святые отцы, создавшие Символ веры, употребили слово «чаю». Не «надеюсь», не «верю», не «ожидаю», хотя эти слова близки по смыслу, но именно «чаю». Оно передает не только ожидание и надежду новой жизни, но отражает более подробную характеристику нашей веры и будущей жизни. В нем и признание самого факта посмертного бытия, и того, что каждому из нас предстоит встреча с ним. 

Произнося слово «чаю», верующий включается сознанием в замысел Бога о человеке и его жизни. Открытый опыту святых, он может придать особую глубину своему миропониманию и вере.

Это краткое слово отражает, помимо всего прочего, тесную связь будущего с настоящим. Что человек посеет (во временной жизни), то и пожнет (в вечности). Сеющий в плоть… пожнет тление, сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную (Гал. 6: 8). Когда мы говорим: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века», мы не просто выражаем послушание Церкви, но утверждаем свое понимание: человек имеет бессмертную душу, и она вновь соединится с телом — оно будет нам дано новое.

Пока наша душа в теле, нам дана возможность собрать для нее сокровища нетленные, вводящие ее в жизнь вечную. В какой мере душа впитала Святой Дух, в такой мере Он освятит новое тело по воскресении. Господь Иисус Христос Своим Воскресением открыл реальность бессмертия духа и воссоединения его с материей тела в единую целостную личность. Доверие ко Христу, если оно у нас сложилось, дает нам знание о себе и о мире, которое мы возвещаем.

Несмотря на неведомый час и день наступления «жизни будущего века», принципиально важно включить его реальность в полноту нашего доверия Создателю. Этот взгляд за пределы смерти и времени придает нашей вере и отношениям с Богом измерение неба и вечности.

Без него бытие превращается в быт, понятие и смысл вечности сужается до благополучия «светлого будущего». Свобода становится необходимостью, призыв к святости — этическими нормами общежития, милосердие — благотворительностью, любовь — родительским или иным инстинктом, достоинство — болезненным самолюбием. Человеческими отношениями руководят смещенные представления об иерархии ценностей. В итоге первозданный образ Божий, как древняя икона слоями красок, закрашивается очередными идеологическими и социальными шаблонами.

Измерение бессмертия и вечности возвращает человека к пониманию своего предназначения и замысла о себе Творца. Вера и сама жизнь вырываются из уютной кельи религиозного и душевного покоя на просторы беспокойного восхождения к жизни будущего века. Этот путь начинается вместе с Господом Иисусом Христом в веке нынешнем. Он не сулит покоя (в мире будете иметь скорбь), но зато ведет к истине, а она — к свободе. В жизни появляется глубина, рождаемая устремленностью к вечному. Только в этом человек может осуществить Божий замысел о себе.

Направленность к жизни будущего века взрывает масштаб временной жизни, ограниченной смертью. В ней царствуют цели и мотивы, не соответствующие предназначению человека. Они искажают смысл существования, понимание себя самого, другого, происходящих событий. Определяющей, властной силой становится страх смерти, страданий, болезней. Теряется понимание главного и второстепенного, Божественной реальности и ежедневной действительности. Осознание реальности собственного воскресения и жизни после смерти разрывает замкнутый круг иллюзорных ценностей, определенных конечностью бытия. В новой системе координат жизнь не ограничивается смертью, а устремлена в бессмертие.

В этом масштабе обновляется смысл жизни и само миропонимание. Без осознания бессмертия своей души человек и все общество деградируют. Христос разрушает непреодолимую для человека преграду смерти, дает жизнь, которая не заканчивается смертью тела. К этой жизни, которой является Он сам, зовет человека Христос.

<...>Замысел о человеке стал новым откровением о Боге — Он доверил твари Свой образ и подобие, а значит, свободу, самый богоподобный дар и самый ответственный и страшный. Она поднимает до Бога, но и низводит до ада. Но без нее нет радости обретения. Без свободы разум и сердце превращаются в средства выживания, человек становится одним из животных, причем не самым благородным. Не будь в нас сего Божественного дара, мы никогда бы не нашли Спасителя, ибо путь к Нему лежит через свободу. А вне Господа Иисуса Христа нет ни жизни вечной, ни воскресения, ни будущего века.

Нужно ли нам вообще размышлять о смысле этих слов, которые мы слышим и произносим каждый день? Быть может, лучше просто считать, что веришь в них, и на этом успокоиться? Просто повторять чужие слова и ни о чем не думать.

Но тогда сердце может остаться равнодушным ко Христу и далеким от Него. Если не вникнуть в них и не сделать своими, успеем ли ответить на ожидания Спасителя к тому моменту, когда душа расстанется с телом? А это уж будет, непременно, лично для каждого и в час, который не ждем. Господь говорит: не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий (Мф. 25: 13). И будет встреча, и будет суд, и будет наш ответ.

<...>Собственно говоря, Благая весть, которую принес Христос миру, — не об абстрактном спасении вообще, а о спасении конкретного человека, и не об абстрактной вечности, а о той, которая ждет лично каждого из нас, и о том, чего ждет она от нас.

Благая весть открывает человеку правду о нем самом и о его жизни как она есть. Поэтому даже весть о кресте и об узких вратах — тоже радостная, ибо это единственный путь к спасению. Он не очевиден. Сам человек до этого не додумается, но другого пути за Христом попросту нет.

Святой Макарий Великий говорит: «Когда душа человека выйдет из тела, при этом совершится великое таинство. Никто не должен при этом удивляться, что душа, находясь в веке сем, повиновалась силам зла и была их рабой, то тем паче остается в их власти, когда отходит из мира. Так же, если она принадлежала силам света. Душа поступает туда, где ум и сердце имеют свою цель и любимое место. Богу легко все совершить в одно мгновение, только ты имел бы любовь к Нему. Бог требует от человека его делания».

Наша будущая жизнь тесно связана с сегодняшней. И нельзя к этому относиться легкомысленно, пропуская это предупреждение Христа и святых, как в детстве мы пропускаем скучные описания природы в приключенческом романе.

Исключать реальность жизни будущего века — все равно что мировую историю ограничивать историей своей жизни. Если не бояться истории как она есть в действительности, можно научиться на успехах и ошибках предков. Трудно придумать что-либо глупее, чем переписывать историю под себя.

Хендрик Гольциус. Адам и Ева

Грехопадением человек нарушил замысел Божий о себе и единство с Богом. В бытие вошло новое состояние — смерть. Ей стала подвластна жизнь человека как единое целое души и тела. Разрушая собой первозданную связь двух природ, она направляет их в разные миры. Казалось, им больше никогда не встретиться. Но Господь решает иначе. Он положил предел господству смерти.

В мир пришел Победитель смерти и Своей смертью явил, что она не вечна и не всесильна. А Своим Воскресением показал, что разорванный союз тела и души восстановится на новом уровне.

Господь вернет человека из смертного небытия в бессмертное бытие. Более того, устами пророка Он обещает восстановление гармонии во всем мироздании: Волк будет жить вместе с ягненком… лев, как вол, будет есть солому, младенец будет играть над норою аспида, и… не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей (Ис. 11: 6–9).

А память смертная, как мудрый опыт подвижников духа, не наполняет тоской и безысходностью жизнь, но придает ей полноту и глубину истинной радости.

Больше книг по психологии вы найдете в соответствующем разделе на нашем сайте.